Слушание дела началось лишь в марте 1981 года, почти через год после убийства Анны. Грабовски, которого знали как приветливого и мягкого человека, на суде проявил себя совершенно иначе: он дерзил всем, не отрицал факт убийства Анны, но вот в изнасиловании признаваться отказывался. Клаус также начал заявлять, что семилетняя девочка соблазняла его, да ещё и вымогала деньги, угрожая рассказать всем как он её домогался.
Неизвестно, адвокат ли подсказал Грабовски линию поведения, или он сам до этого додумался, но защита стала давить на то, что в поступке Клауса виноваты гормональные и психические проблемы из-за химической кастрации. И упечь его надо не в тюрьму, а в психиатрическую клинику.
Грабовски был чрезвычайно уверен в себе, а стратегия была весьма рабочей.
Все судебные заседания стали пыткой для Марианны, которая искренне, как могла и как умела любила свою дочь. А Грабовски, глядя ей в глаза, называл семилетнюю девочку «маленькой потаскухой». Судья, кстати, в чём-то соглашался с Грабовски, утверждая, что семилетняя девочка могла спровоцировать преступника, что, разумеется, шокировало Анну.
